В общем, наша. Тонко и благородно сыграв Якова Ивановского в фильме "Тяжелый песок" по роману Анатолия Рыбакова, Арсентьев стал совсем "нашим", близким. Даже абсолютно отрицающие сериалы люди полюбили его героя, благородного, аристократично-сдержанного, честного, чистого, готового ради высокой цели, ради любви отказаться от почета и богатства, от блестящего будущего - и даже отдать жизнь во имя других.

Александр Арсентьев играет в кино графа Воронцова ("Институт благородных девиц"), в театре - тенора Тито Морелли ("Одолжите тенора") и женоненавистника Бенедикта ("Много шума из ничего"). При необходимости этот граф умеет починить холодильник (так он мне сказал - " не забыл свою первую специальность"). Спорт, коллекция пивных кружек со всего мира, съемки, дом и семья - и снова театр. Любимый, драгоценный, удивительный, мир, в котором все интересно, остро, светло. Так живет Александр Арсентьев. Актер Московского театра имени Пушкина. Любимец публики, красавец и рыцарь, один из самых интересных актеров России, он отнесся к моему предложению побеседовать легко и без позы. "Конечно - с радостью!"

- Скажите, пожалуйста, Саша, как вам, человеку из нестоличного Тольятти, далось покорение Москвы? Москва вас испытывала, отторгала, ломала?

- Нет, я не ощущал никакого дискомфорта, и у меня не было комплекса провинциала, приехавшего в бурлящую столицу. Был азарт, был интерес. Один раз прошел по улицам - и ощутил, что это мой город. И его ритм похож на мой ритм, Я легко поступал на актерский, мне было очень хорошо в Школе-студии МХАТ, на курсе Олега Ефремова, меня окружали люди, которые не создавали препятствий. И все говорило о том, что у меня получится…

- А чем вы объясняете такой феномен: поставили в одном театре "Принцессу Ивонну", или "Квартет", или "Харви" - и все другие театры тотчас берутся за эту пьесу! Что, таков синдром массового-коллективного? Или в мире обостряются какие-то определенные эмоции, беды, тенденции?

- Время активное, пространство сужено - все про всех знают, все соединяется вместе. Создается единое театральное поле. В самых разных городах возникают живые, настоящие спектакли. Мы поставили в своем театре - в московском Пушкинском - "Одолжите тенора". Прекрасную комедию Кена Людвига, яркую, умную. С прекрасными возможностями для актерской игры. Для того, чтобы можно было сделать свою работу наилучшим образом. Это было восемь лет назад. И вслед за нами пьесу поставили многие театры страны. И успех московского театра вовсе не отменяет и не затмевает успех театра в Омске, Новосибирске…

- Вы слышали о спектакле "Одолжите тенора" в Благовещенске? Мы увидели его в рамках фестиваля "Театральный дивертисмент", который уже несколько сезонов подряд проходит в нашей стране, и были приятно удивлены, и уровень этой постановки лично мне показался необычайно высоким…

- Слышал - но не видел. Думаю, все рассказы о его успехе - чистая правда! Слышал, что это живой, настоящий спектакль! Качество - это качество, и география не может выдвинуть какие-то новые критерии. В Москве, Казани, Благовещенске, в самом отдаленном географическом пункте может возникнуть замечательный спектакль.

- Так что же в провинции иное? Провинциальное? В чем разница?

- Я не хочу никого обидеть - но там, в провинции, другой зритель. В Воронеже, скажем, своя, другая атмосфера. И она откладывает свой отпечаток. А театр - он вырывается из атмосферы.

- Какой же он, этот немосковский и непитерский зритель?

- Он менее искушен. Отсюда он и менее чуток. Он живет в ином стиле, он иначе двигается по своему городу. Его вкус и душевный настрой иные, я это знаю, чувствую, когда приезжаю в гости к родителям 

- Пьесы, которые становятся модными, потому таковыми становятся, что они универсальны? Или они нацелены, заточены на кассовые сборы? Одинаково хорошо воспринимаются и в столице, и в провинции?

- Эти пьесы лежат на привлекательной столичной витрине, их видно, их достоинства заметны - а хорошее все хотят иметь в своем доме. Да и мало в мире истинно хороших текстов, проверенных, ярких, сценичных. Всегда есть голод по хорошим текстам. Потому названия повторяются.

- Ваше амплуа - граф, рыцарь, маркиз Д'Арни, благородный Яков Ивановский, а как вы попали в комедийный поток?

- Граф?! Я в театре - комик, характерный актер, это мое, меня именно так видят в моем театре! А графы - случай, игра кинематографической фортуны.

- Чем вам нравится ваша комическая жизнь в том же "Одолжите тенора" 

- Комедия - моя большая любовь. Я всегда с большим удовольствием играю комедийные спектакли. От смеха люди становятся добрее, у них улучшается здоровье. Я почти 200 раз сыграл в этом спектакле - и всегда, каждый раз заново ему радуюсь. И хочу еще много комедий, разных. Наш режиссер Евгений Писарев, кажется, тоже видит меня в таких спектаклях.

- Поклонницы, цветы, подарки, восторги, записи в интернете "Арсеньев - лучший! Он - первый!" вас радуют? Утомляют? Мешают жить?

- Нет-нет, я думаю, такие вещи не могут мешать. Это очень приятная часть профессии. Да и самый большой поток всего этого сваливается на меня в провинции. В Москве меня не узнают. Москвичи не смотрят сериалы, по театру они меня тоже не очень из толпы выделяют. А вот в других городах страны я вполне знаменит. И меня узнают. Больше по кино, чем по театру. И - спасибо моим поклонникам!

- Вы снимались в картине "Под небом Вероны"…

-…и тогда первый раз приехал в Израиль.

- Что вы запомнили из этого первого визита? Как вам открылась, чем запомнилась наша страна?

- Очень хорошо все запомнилось, тепло, точнее - жарко. Помню это ощущение, этот огонь в крови. Был июль, а я вроде и привык к донским степям, у бабушки с дедом, к их жаре, но это несравнимо…

- Вам не было страшно, - все же наша страна не самая тихая, скажем прямо - не Швейцария…

- Я воспринимал Израиль как очень спокойное и цивилизованное место. Как раз в России что-то произошло тогда, я звонил домой, друзьям - и волновался, спрашивал, как они, что у них происходит, чувствуя себя здесь вполне уверенно, расслабленно. Замечательно себя чувствуя. Видимо, дело в разнице ритмов, в том, что здесь совершенно отличный от московского поток жизни, он и создает чувство счастливого покоя. Я в Москве быстро живу, быстро хожу по улицам, даже иногда себя спрашиваю: куда я лечу? Здесь иначе. За неспешностью лучше и подробнее видится главное.

- Сейчас все актеры, если не поют, то непременно играют свои монодрамы. Как с этим у вас? Есть замыслы моноспектакля? Это ведь прекрасный путь сказать со сцены то, что хочется, то, что тревожит…

- Да, вы как раз разгадали мои планы. Есть кое-что в этом плане. Хотя это не совсем моноспектакль. Я делаю чтецкую программу, в программе Пушкин. Я давно хотел для себя эту работу. Мечтал о ней. Люблю читать стихи. В Пушкине есть все - и страсти, и юмор, и добрая ирония, и лиричность. Это благодатная почва. Я хочу, чтобы работа получилась. Первый раз она случится на сцене нашего театра, Пушкинского.

- Премия "Золотая маска" - битва конкурентов, объективная картина положения на российском театре - или вкусовщина?

- Это отражение деления на тусовки. Есть разные тусовки. Идет разговор на уровне "ты с нами - или ты из другой компании?". Премия - ритуал, спорт, марафон разных показов. Вот тут и можно увидеть, что делается в стране. От Москвы до самых до окраин.

- В наше время все пытаются сделать себе имя, точнее - создать о себе миф всеми возможными и невозможными путями. Актеры дрессируют львов, катаются на коньках, танцуют с солистами балета странные танцы…Я уже не говорю о пении, это просто могут и демонстрируют все… Что вы сделали и делаете для того, чтобы лицо Александра Арсентьева мелькало всюду и вызывало восторг? Чтобы ваша персона была на рекламном гребне? 

- Я играю в театре. Снимаюсь. Живу-работаю. Но без коньков и львов. Мне предлагали, меня звали танцевать. Я отказался. Я думаю, что недаром в Японии человек, который всю жизнь делает ножи, который лучше всех делает эти самые ножи, становится национальным достоянием. Его уважают, им восхищаются, о нем говорят… Люди занимаются катанием на коньках долгие годы, всю жизнь. Это трудно и здорово. В этих же проектах можно встать на коньки на короткое время, быстренько сделать один номер - со светом, костюмами, приемами разными. Спрятать за приемами свой дилетантизм - и получить хвалу. За имя, за внешний эффект. Хотя на деле это имитация, не больше. Это нечестно. Я так не хочу. Берешься за чужое, за цирк и коньки - можешь легко себя растратить.

- Я согласна целиком и полностью! И поэтому мне как критику так дорог уникальный фестиваль "Театральный дивертисмент", в рамках которого в Израиль приезжают российские, да и другие театры не из самых грандиозных театральных столиц, расширяют горизонты, разрушают клише, помогают понять суть театральных течений. Театр - великая и живая субстанция, театр - учитель и развлекатель. Театр - почти университет. Для всех и каждого. Добрый и умный университет.

- Думаю, такие фестивали могут многое изменить, сблизить людей, расширить границы. Дать воздух и масштаб хорошим работам:новый зритель - это как новая любовь…В таких вещах за спектакль голосуют новые зрители. И актерам такие выезды - глоток счастливой судьбы. Хорошо бы и нас взяли в орбиту такого дела…

- Пушкинский? Надо обсудить с продюсером, директором фестиваля, нашей Дагмарой Гиллер, она всегда загорается от новых идей…У вас есть девиз, правило, ваш символ веры?

 - Стараюсь жить настоящим. Не сетовать на прошлое, не торопить время, не мчаться, чтобы быстрее миновало прошлое и настало будущее. Ведь именно при таком раскладе у людей и бывает все по-настоящему. И у них есть и прошлое, и будущее.

- Когда вам было страшно и горько на сцене или на съемках - и когда вам бывает хорошо и радостно?

 - Страшно и горько было в той сцене в фильме "Тяжелый песок", где моего героя казнят. Гитлеровцы оцепили помост, люди стояли вокруг, собаки лаяли, во всем какой-то могильный холод - да и холодно было… Я знал, что это работа, съемка, но все равно страх, тоска, боль были настоящими… уж очень не по себе было…

- Саша, а если бы вы вдруг стали очень богатым, сказочно богатым - куда бы вы потратили деньги? После того, разумеется, как купили бы новую машину, костюм от Армани, подарки друзьям и много всего любимой жене?

 - Костюм от Армани - это круто… Да нет, я бы вместо такого костюма и многого другого потратил бы деньги на театр. На свой театр. У нас сейчас хорошая команда, прекрасный коллектив. И этому театру я хочу служить!

К вопросу о костюме. Александр Арсентьев умеет быть человеком разных эпох и стилей. И естественно носит очень разные костюмы. Он свой в любом времени. И будущего у него много. Я уверена в этом. Яркого, творческого будущего.

Инна Шейхатович