- Тебя после выхода «Тяжелого песка» наверняка на улицах узнают? Или ты по улицам не ходишь?

- Я обычно езжу на машине, а там, где хожу, не узнают. Может быть, где-нибудь в глубинке было бы иначе. В доме, где я живу, и так знают, что я актер. Всегда при встрече говорят, что смотрят фильмы с моим участием. Но, честно говоря, я не ставил перед собой цели быть узнаваемым.

- Вообще, популярность для тебя имеет большое значение?

- Имеет, но только как способ завлечения людей в театр. Обычно, выбирая, куда пойти, люди спрашивают, какие актеры играют в спектакле. Если узнают известное лицо, у них возникает желание сходить и посмотреть. Популярность актера влияет на кассовость спектакля. Но и об этом я стал задумываться совсем недавно…

- Если я правильно тебя поняла, то ты себя считаешь в первую очередь театральным актером?

- Да, ведь актер в кино ничего не может изменить. Монтаж, желание режиссера, мастерство оператора – много факторов, которые влияют на результат. А в театре видят непосредственно тебя: можешь ли ты что-то изменить или не можешь, способен взять внимание зрительного зала или нет. И потом - живой контакт всегда интересен. И это то, чего не хватает на съемках многим актерам. В Америке, кстати, есть практика аплодировать артистам после хорошего кадра. А в России чаще всего этого нет. Отсняли, пошли дальше. А актеру очень часто этого не хватает. Они же как дети: похвали, и ему захочется сделать еще лучше.

- Скажи, а по-актерски ты больше любишь камерные сцены или большие? Я как зритель, например, очень люблю маленькие залы, там ощущения другие…

- Наверное, потому что ты на камерной сцене сидишь над актером, как в цирке. А на большой сцене актер всегда приподнят, психологический эффект совсем другой. Возникает момент отстраненности. Мне нередко задают вопросы о том, как я играю, или «Как вы это делаете?». Никогда не отвечаю. Ведь должна оставаться какая-то тайна, дистанция между зрителем и актером. Желтая пресса сейчас любит проникать в личную жизнь актера, в закулисье.

- К этому сейчас большой интерес.

- Больше интерес тех, кто продает, а не тех, кто покупает и читает. Сейчас время победившего фастфуда. Когда он только появился, все плевались. Потом приучили к нему детей… И вот он победил. Я недавно обратил внимание, что множество маленьких кафе, где можно перекусить, пустые, потому что все стоят за фастфудом.  Если подобные вещи насаждать, продавать, втюхивать, то вкус портится. То же и с желтой прессой. Не секрет, что мы все любим помыть друг другу косточки, но когда начинается торговля сплетнями, возникает ощущение, что это норма.

- Ты говоришь о воспитании вкуса…

- И это  долгий разговор. Я, к примеру, ненавижу слово медийность или медийное лицо. Это обезличивает. Когда говорят актер, говорят о личности, а понятие медийности применимо ко многим: и к Ксении Собчак, и к Евгению Миронову. Медийными считаются и политики, и хорошие артисты. Выходит, что это те люди, чьим лицом можно торговать. Попросту говоря, проститутки. Медийность – это, по сути, оскорбление, завернутое в хорошую обертку. И сегодня именно эти принципы  формирует вкусы и сознание людей и нации.

- Если для тебя не так важна популярность, то что же для тебя главное в профессии?

- Мне недавно исполнилось 35 лет и последнее время я тоже задаю себе этот вопрос.

- Для тебя это какой-то кризисный возраст?

- Кризисный возраст у меня был и в 30, и в 25, и в 18. Я убежден, что каждый человек раз в 5-10 лет начинает осмысливать то, что он делает. Сравнивает себя со своими коллегами, соотечественниками, людьми, которые жили до него. Много лет назад наш мастер курса Олег Николаевич Ефремов предложил нам подумать о том, зачем нам нужна эта профессия. Да, известность, поклонники, цветы. В той или иной степени это постигнет каждого. У кого-то меньше, у кого-то больше, у иного этого будет очень много. Но потом все - эйфория пройдет, и ты останешься один на один с профессией и задашь себе вопрос: «А зачем я здесь? А для чего, а почему?»  

- И как ты сейчас отвечаешь на эти вопросы?

- Мне кажется, что правильнее не словами отвечать на этот вопрос, а своими работами. И на данный момент главное в моей профессии - выпустить 12 декабря спектакль. Вообще, когда актер начинает вещать, намереваясь изменить умы людей, это всегда выглядит смешно. Есть актеры, которые берут на себя мессианские функции, начинают учить, это может вызывать только улыбку. Мое глубокое убеждение, что менять сознание можно только поступками, только собственными делами и примером.  

- Но есть же фанклубы, поклонницы, и у тебя они есть, для этого круга людей слово кумира много значит.

- Я никогда не воспринимал любовь поклонниц на свой счет. Им нравятся персонажи, которых я играю, но меня-то они не знают. И конечно, им хочется узнать, какой я. Одна из них меня как-то спросила: «А вы такой же, как Яков из «Тяжелого песка»?» Я ответил нет, на что получил: «Неужели вы никогда не сможете своей жене сказать, что любите ее больше жизни?!» И я понимаю, что такой человек витает где-то в облаках.  

- Скажи, а если из твоей жизни убрать профессию, что останется?

- Ты такие вопросы задаешь! Сродни тому, а зачем мы здесь на земле. Из-за этого вопроса: «А почему? А зачем?» - люди пить начинают, происходят раздоры в семьях… Конечно, если убрать мою профессию, я же не только ей живу, то остаются мои любимые, мои близкие, друзья.

- В твоем детстве, наверное, все было именно так. Ты можешь сейчас оценить, что было главным  в твоем воспитании?

- Я очень благодарен своим родителям за то, что они никогда и ни в чем меня не неволили. И не потому, что им было на меня наплевать, а потому что они не хотели мешать мне самому развиваться. Они всегда знали, что я непоседливый ребенок и музыкальная школа не для меня, зато, когда пришло время,  я сам выучил нотную грамоту. Научился играть на гитаре, хотя, конечно, не как профессионал. Правда, на баяне так и не научился играть, к сожалению, забросил это дело. Умею работать отдельно левой и  правой рукой, а вот совместить не получается…   

- Наверняка, ты в детстве и не мечтал сниматься в кино?

- Как раз об этом я и мечтал. Помню, мне этого хотелось с самого раннего детства. Тогда я не знал, как люди в телевизор попадают, у мня даже такая игра была: я представлял себе, что, возможно, меня сейчас показывают на экране. Я начинал как-то иначе себя вести, позировать. А как-то в нашем речном порту в Тольятти московская киностудия снимала кино. Мы с родителями гуляли, помню, я стоял, смотрел, как проходит съемочный процесс, и думал: «Как я хочу туда!» Главную роль в фильме играл мальчик, и я так ему завидовал! В тот момент меня отец сфотографировал. Когда я смотрю на эту фотографию, я понимаю, что мысли можно запечатлеть.

- И как теперь тебе ощущения на съемочной площадке?

- Когда я в «Тяжелом песке» стоял на морозе с петлей на шее, подумал: «Ты хотел быть актером, вот тебе, пожалуйста». Но между тем мальчиком, что стоял в порту Тольятти, и мною сейчас много лет прошло, поэтому оценить, так ли все на площадке, как мне тогда хотелось или нет, я не могу.

- А как ты решил поехать поступать в Москву?

- Мне был уже 22 год. После армии, я учился в театре «Колесо», но через три месяца я понял, что мне этого не хватает. И я поехал в Москву на три дня провалиться, а остался здесь на месяц… Сначала я решил поступать в ГИТИС к Марку Анатольевичу Захарову, потом узнал, что Олег Николаевич Ефремов набирает курс. Но когда я зашел в школу-студию, мне все здесь показалось таким теплым, и так захотелось именно здесь учиться. Меня уже почти брали в ГИТИС, но во МХАТе меня после первого тура Роман Ефимович Козак взял сразу на третий, после третьего тура, он меня спросил: «Ты документы принес?» А у меня документы в ГИТИСе, у Захарова. Когда я прибежал в ГИТИС их забирать, на меня смотрели как на больного. И что я ответил! - «Мне кажется, я не смогу учиться у Марка Анатольевича». Я беру документы и понимаю, что если меня не возьмут во МХАТ, обратно я не смогу вернуться, гордость не позволит. И когда меня взяли,  я сам был немного растерян: «Надо же, я правильно сделал! Судьба!»

- Сейчас ты преподаешь мастерство актера в альма-матер?

- Преподаю - это сильно сказано, скорее, как старший товарищ, делюсь тем, что знаю. Здесь главное - не скатиться до того, чтобы начать вещать истины… Кстати,  в этом семестре из-за выпуска спектакля у меня не получается. Теперь только в следующем продолжу.